ДОКЛАД АРХИМАНДРИТА АВЕРКИЯ (ТАУШЕВА) АРХИЕРЕЙСКОМУ СОБОРУ 1950 ГОДА
ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ
В архиве Свято-Троицкой семинарии в фонде архиепископа Аверкия (Таушева) хранится его доклад «Церковная дисциплина для духовенства и мирян».* Этот доклад был зачитан епископом Никоном (Рклицким) на заседании Архиерейского Собора Русской Зарубежной Церкви 15 декабря 1950 г. в Новой Коренной пустыни, Магопак, штат Нью-Йорк.
Архирейским Собором Русской Православной Церкви Заграницей было вынесено следующее Определение: «По заслушании доклада архимандрита Аверкия о дисциплине среди духовенства, Архирейский Собор признает монографию его весьма ценной и выражает пожелание, чтобы она была напечатана и разослана священникам. В препроводительном письме разъяснить членам приходских советов и иным приходским деятелям, что по церковным канонам распорядителем церковной жизни в приходе является священник и что во всех церковных учреждениях ему принадлежит председательствование и руководство».**
Важность высказанных замечаний автором доклада о состоянии духовного облика среди священнослужителей и мирян актуальна и в наши дни. По этой причине мы размещаем текст данного доклада на страницах «Православной Руси».
* Архивъ Свято-Троицкой Духовной Семинаріи. Archbishop Averky (Tauschev) Papers. Temporary Box 12. Folder 1. Текст доклада напечатан на пишущей машинке по старой орфографии.
**Церковная жизнь, № 2 за 1951 год, сс. 4–5.
“Созижду Церковь Мою и врата адова не одолеют ее” (Матф. 16:18).
Неложны обетования нашего Господа и Спасителя, и, конечно, только этим можно объяснить, что Церковь, основанная Им, существует уже столько веков, вплоть до настоящего времени, несмотря на все бесчисленные козни и напасти, какие воздвигал и доселе воздвигает против Нея враг человеческого спасения – извне и еще больше изнутри. Мы не будем говорить здесь о тех страшных кровавых гонениях, которым подвергалась Христова Церковь в первые века своего существования от иудеев и язычников, и которым вновь начала подвергаться в наши времена от богоборцев; не будем говорить также и о еретиках и раскольниках, этих внутренних врагах Церкви, раздиравших и до сих пор раздирающих хитон Ея. Наша речь будет идти о тех лицах, которые, не порывая внешне союза с Ней, не выходя формально из состава членов Ея, изнутри подрывают Ея устои, постоянно и с легким сердцем нарушая те правила дисциплины, те веками сложившиеся обычаи и традиции, соблюдение которых необходимо для Ея благосостояния, для успешного выполнения Ею Своей великой миссии – вечного спасения людей.
Нам часто приходится слышать от многих и, особенно, к стыду нашему, от «внешних», указания на то, как слаба церковная дисциплина в нашей Православной Церкви, причем нашей слабой дисциплине обычно противопоставляется строгая дисциплина в монолитной стройной организации римского католицизма и даже в сектантских общинах. Находятся у нас лица, которых это сравнение, оказывающееся далеко не в нашу пользу, настолько соблазняет и смущает, что бывает иногда даже причиной отпадения в римо-католичество или сектантство. Примеров этому множество. Но бывают и примеры прямо противоположные, поразительные по своей парадоксальности. На Карпатской Руси одна очень умная, очень интеллигентная и духовно развитая особа объяснила свой переход из унии в Православие именно этой крайней слабостью дисциплины в Православной Церкви. Не без некоторой, конечно доли иронии и сарказма, но вполне искренно и от души она заявила одному православному священнику, миссионерствовашему на Карпатской Руси:
- Вы – православные священники, призванные к тому, чтобы охранять и расширять здесь Православную Церковь, делаете наоборот все возможное для того, чтобы Ее уничтожить, и, несмотря на это, Она все же существует. Это и убедило меня окончательно в том, что Православная Церковь – истинная Церковь, ибо Она охраняется и руководится не людьми, а Самим Господом Иисусом Христом.
Нельзя не признать, что это замечание, необыкновенно меткое и сильное, верно не только для Православной Церкви на Карпатах, где церковная дисциплина стояла действительно невероятно низко, но в значительной мере и для всей Православной Церкви в целом.
В самом деле, обратимся к конкретным фактам, которые сами по себе весьма красноречиво рисуют состояние у нас церковной дисциплины, как среди духовенства, так и среди мирян, даже из числа искренно считающих себя верными сынами Православной Церкви.
Мы имеем прекрасный обстоятельный сборник правил церковной дисциплины, по самому происхождению своему высоко-авторитетный, под названием «КНИГА ПРАВИЛ СВЯТЫХ АПОСТОЛ, СВЯТЫХ СОБОРОВ, ВСЕЛЕНСКИХ И ПОМЕСТНЫХ, И СВЯТЫХ ОТЕЦ» — сборник, правила которого имеют общеобязательную силу для духовенства и мирян нашей Церкви и, казалось бы, как никем неотмененные, должны были бы неукоснительно исполнятся.
Но многие ли из этих правил, имеющих, в значительной своей части, не только чисто административное, но и высокое церковно-воспитательное значение, в настоящее время исполняться?
Страшно сказать!
Огромное большинство мирян и весьма значительная часть нашего современного духовенства даже не подозревают о существовании этой книги или знают о ней только понаслышке, никогда не дав себе труда постараться где-нибудь раздобыть ее, чтобы хотя бегло и поверхностно ознакомиться с ее содержанием, считая это, видимо, ненужным и излишним.
А многие представители современной высшей иерархии Православной Церкви, хорошо знакомые с содержанием «Книги Правил» и недовольные ее аскетической строгостью, идущей слишком уж вразрез с современной разнузданностью нравов, уже неоднократно поднимали голос об ее «устарелости» и якобы необходимости пересмотра этой книги и отмене большего или меньшего количества заключающихся в ней правил. Еще свежа у нас на памяти попытка Константинопольского Патриарха Мелетия IV (Метаксасиса) и его преемников, произвести подобную реформу путем созыва из либерально-модернистически настроенных представителей всех поместных православных церквей так наз[ываемого] «Всеправославного Конгресса» (1923 г.) и «предсоборных конференций». Сущность этой реформы сводилась к упразднению всего аскетического строя Православной Церкви, то есть как раз того, что является самым ценным в Православии, самым типичным и характерным для Православия, как подлинной религии Христовой, неизвращенной и неповрежденной никакими человеческими измышлениями и мудрованиями, религии не земной, а небесной, и человека возводящей от земли к небу. Так, насколько стало известно о ходе работы на этих «конгрессах» «конференциях», там замышлялось введение женатого епископата, разрешение второго брака духовенству, упразднение монашества , сокращение или даже полная отмена постов, введение светской одежды и светского облика для духовенства с разрешением ему вполне светского образа жизни; тут же, конечно, и «новый стиль», чтобы «не отделяться от наших братьев западных христиан» и прочее и прочее в таком же духе.
Милостью Божиею, до этих сокрушительных для Православия реформ не дошло, но тем не менее – без всяких формальных отмен, многие из этих правил почти отменены фактически или постоянно и откровенно в большей или меньшей степени пренебрегаются: пренебрегаются притом не только мирянами, постепенно все больше и больше отходящими от духа подлинной православной церкви, но и представителями духовенства, нередко даже высшими иерархами Церкви. И о, как трудно пастырям духовно воспитывать свою паству, приучать ее к церковной дисциплине, внушать ей уважение к церковным правилам, установлениям и традициям, когда паства ВИДИТ ПЕРЕД СОБОЙ ПРИМЕРЫ ПОСТОЯННОГО НАРУШЕНИЯ ЦЕРКОВНЫХ ПРАВИЛ САМИМИ ЖЕ ПАСТЫРЯМИ и, что особенно губительно на нее действует, нередко даже архипастырями.
Возьмем, напр[имер], прежде всего такое наиболее часто встречающееся теперь нарушение, как открытое пренебрежение постом во Св[ятую] Четыредесятницу, в среду и пяток каждой седмицы. Об этом посте 69-ое правило Св[ятых] Апостол гласит ясно и категорически: «АЩЕ КТО, ЕПИСКОП ИЛИ ПРЕСВИТЕР, ИЛИ ДИАКОН, ИЛИ ИПОДЬЯКОН, ИЛИ ЧТЕЦ, ИЛИ ПЕВЕЦ, НЕ ПОСТИТСЯ ВО СВЯТУЮ ЧЕТЫРЕДЕСЯТНИЦУ ПРЕД ПАСХОЮ, ИЛИ В СРЕДУ, ИЛИ В ПЯТОК, КРОМЕ ПРЕПЯТСТВИЯ ОТ НЕМОЩИ ТЕЛЕСНОЙ: ДА БУДЕТ ИЗВЕРЖЕН. АЩЕ ЖЕ МИРЯНИН: ДА БУДЕТ ОТЛУЧЕН».
Нисколько не будет преувеличением сказать, что это правило звучит в наши дни почти анахронизмом. Кто из мирян теперь постится, за исключением немногих отдельных личностей, на которых все остальные за это смотрять, как на каких-то странных людей, отставших от века, а то и не совсем нормальных? Но многие ли и священнослужители считают для себя обязательным соблюдение поста? Увы! Весьма многие, если не большинство из них, посты совсем игнорируют. И что же? Подвергаются ли они за это извержению из сана? А миряне отлучаются ли от Церкви, как того требует апостольское правило? Ничуть не бывало! В случае чего все находят для себя спасительную лазейку в словах «кроме препятствия от немощи телесной», даже самые здоровые физически люди.
А как это почти всеобщее нарушение постов в наше время, даже священнослужителями, расшатывает всю дисциплину церковную, и говорить не приходиться! Ведь соблюдение поста это – одно из самых ярких и наглядных проявлений повседневного ПОСЛУШАНИЯ уставам Церкви, того «малого», о котором сказал Господь, что «верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом (Лук. 16:10)». К тому же пост – далеко не такое «малое», в смысле маловажное, малосущественное, каким склонны его считать в наше время многие церковные деятели – миряне и даже священнослужители, привыкшие к стыду своему повторять за сектантами в оправдание своей невоздержанности, без смысла и без толка, слова Христовы: «Не то, что входит в уста, осверняет человека» (Матф. 15:II).
Нам приходилось бывать на съездах Русского Студенческого Христианского Движения, где читались красивые и вдохновенные лекции об идеале Православия, о преображении жизни, о жизни в Церкви. И вот, каким-то странным противоречием, болезненным диссонансом этим прекрасным по содержанию лекциям являлось затем спокойное вкушение, «как ни в чем не бывало», и лекторами и слушателями скоромной пищи в постные дни, принимая во внимание к тому же, что все участники съезда всегда говели, приступая в заключительный день к исповеди и причащению Св[ятых] Христовых Тайн. Поста как будто бы для них и не существовало! Какой же смысл тогда в этих вдохновенных призывах к «жизни в Церкви»? Не есть ли это только одни красивые слова без содержания?
Особенно тяжелое впечатление производит, конечно, широко распостранившееся теперь открытое нарушение поста священнослужителями. Священнослужитель, на глазах знакомого с уставами Церкви мирянина, без достаточно уважительной причины нарушающий пост, теряет всякое уважение. Может ли такой священнослужитель успешно воспитывать свою паству, в послушании правилам Церкви, внушая уважение к церковным установлениям и традициям? Конечно, нет! Наоборот, мы знаем множество случаев, когда подобное легкомысленно-демонстративное нарушение поста священнослужителями, на глазах мирян, совершенно подрывает в них веру, заставляет их вовсе отшатнуться от Церкви и стать безбожниками. Таков, напр[имер], известный нам случай, когда прихожанин, придя к своему «батюшке» на квартиру в Великую Пятницу, застал его за ядением курятины и питием водки. Это произвело на него такое потрясающее впечатление, в результате коего он 30 лет не причащался и не ходил в церковь.
Нарушение поста священнослужителями на глазах мирян тем более опасно, что многие наивные миряне в наше время искренно считают, будто посты обязательны только для священнослужителей: «Батюшка! Вот мы приготовили для Вас постное». Весьма часто говорит гостеприимная хозяйка, пододвигая священнику соответствующее блюдо, в то время как сами хозяева и остальные гости, без всякого зазрения совести, совершенно спокойно, тут же, в присутствии своего духовного отца, несмотря на пост, едят скоромное. Но нередко бывает, и нам известны такие случаи, когда священнослужитель, обязанный показать верующим пример послушания установлениям Церкви, под каким-нибудь благовидным предлогом, отрекается есть постное и разделяет со своими духовными чадами скоромную трапезу.
Нет! Нисколько не будет преувеличением сказать, что ныне соблюдение поста, как мирянами, так и священнослужителями, стало чрезвычайно редким явлением, встречаясь с которым приходится приятно удивляться и мысленно благодарить Бога, что еще не всеми установлениями Церкви о посте окончательно пренебрегается.
В связи с правилом о посте необходимо упомянуть о идущем от самого основателя и родоначальника иноческой жизни преп[одобного] Антония Великого запрещения инокам вкушать мясо (См. «Добротолюбие», т. I. Писания преп[одобного] Антония Вел[икого]). К великому сожалению, под влиянием Римо-католического Запада, православное монашество Юго-Западной Руси, находившейся под польским игом, начало отступать от этого мудрого, полного глубокого смысла и значения установления, и в результате ядение мяса монахами у нас стало все больше и больше распостраняться, что, вне всякого сомнения, чрезвычайно способствовало упадку иноческой жизни, ибо, как предупреждали об этом сами основатели иноческой жизни и как свидетельствует самый опыт, вкушение мяса неизменно влечет за собой усиление плотской брани и значительно затрудняет преодоление плотских страстей и похотей. К тому же страсть чревоугодия, особенно неистово проявляющаяся у любителей мясных кушаний, более чем не к лицу иноку, который на первый вопрос постригающего: «Что пришел еси, брате, припадая к святому жертвеннику, и к святей дружине сей?» Отвечает: «Желая жития постнического, честный отче!»
«Житие постническое» с мясоедением, как каждому понятно, особенно несовместимо, почему монах, ядущий мясо, всегда сильно компрометирует себя и соблазняет церковно-настроенных мирян, знающих, что есть мясо монаху не полагается.
А. Любимов, публикация и примечания
Продолжение следует