Рано утромъ 6 ноября 2021 г. въ день празднованія иконы Божіей Матери «Всѣхъ Скорбящихъ Радости», на 96-омъ году жизни отошелъ ко Господу старѣйшій насельникъ Свято-Троицкаго монастыря, Архимандритъ Iовъ (Котенко), проведшій въ стѣнахъ обители 72 года. Онъ преставился мирно послѣ продолжительной болѣзни въ то время, какъ въ соборномъ храмѣ служилась Божественной Литургія.
Архимандритъ Iовъ родился 26 апрѣля 1926 года въ благочестивой семьѣ Сергѣя Ивановича и Ольги Дмитріевны Котенко. Въ крещеніи названъ Iоанномъ. Былъ младшимъ изъ троихъ дѣтей — старшихъ звали Николай и Клавдія. Дѣтство и юность провелъ въ Харьковѣ. Дѣти носили крестики; матери приходилось отправлять дѣтей въ деревню къ бабушкѣ когда появлялся въ городѣ нѣкій комиссаръ или комиссія, которые могли потребовать, чтобы дѣти сняли крестики. Чудеснымъ образомъ удалось избѣжать вступленіе въ піонеры.
Мать принадлежала въ катакомбной общинѣ іеромонаха Серафима (Загоровскаго) (1872–1943). Отецъ Серафимъ (въ міру Николай) еще до революціи прославился какъ пламенный проповѣдникъ и чуткій духовникъ, которому Оптинскій Старецъ Анатолій младшій, поручилъ быть «старцемъ въ міру» (см. объ о. Николаѣ-Серафимѣ главу въ книгѣ И.М. Концевича, «Оптина пустынь и ея время», нынѣ о. Серафимъ прославленъ въ ликѣ святыхъ Новомучениковъ и Исповѣдниковъ Россійскихъ). Въ двадцатыхъ годахъ о. Серафимъ сталъ на позицію «непоминающихъ» и съ тѣхъ поръ проводилъ службы катакомбно. Ольга Дмитріевна ходила на тайныя богослуженія одна, безъ дѣтей. На дому, съ огромнымъ рискомъ, время отъ времени принимала безпаспортныхъ тайныхъ монахинь изъ общины о. Серафима, скитавшихся безъ постояннаго мѣста жительства. Богослуженій въ офиціально дѣйствующихъ храмахъ семья Котенко не посѣщала. До сихъ поръ хранится сумка-дароносица, въ которой Ольга Дмитріевна съ катакомбныхъ богослуженій приносила домой Причастіе для дѣтей и мужа.
Семья Котенко. Надпись на оборотѣ: Стоятъ: Иванъ и Клавдія Котенко. Сидятъ: Наталія Правосудовичъ, Сергѣй и Ольга Котенко. Мерано. Февраль 49 г.
Когда въ 1943 г. совѣтскія войска стали подступать къ оккупированному нѣмцами Харькову, о. Серафимъ, къ тому времени изрядно пострадавшій отъ безбожной власти черезъ многократные аресты и ссылку на Соловки, почувствовалъ, что онъ уже не въ силахъ сталкиваться съ большевиками, и со скорбью рѣшилъ покинуть городъ и Родину съ отступавшими германскими войсками. На это же благословилъ онъ и многихъ своихъ духовныхъ чадъ, въ томъ числѣ и семью Котенко. «Вы такимъ образомъ сможете свободно молиться и исповѣдывать свою вѣру» сказалъ онъ, и далъ указаніе заграницей посѣщать богослуженія только тамъ, гдѣ поминается имя митрополита Анастасія, Первоіерарха Русской Зарубежной Церкви. Изможденный и больной, о. Серафимъ скончался въ скоромъ времени въ г. Перемышлѣ.
Семья Котенко поселилась въ сѣверной Италіи, въ окрестности г. Мерано. Мужчины работали на мѣстной фермѣ, а сестра Клавдія работала въ аптекѣ. Богослуженія посѣщали въ храмѣ свят. Николая при Русскомъ Домѣ имени Бородиной, куда періодически изъ Рима пріѣзжалъ служить архимандритъ Каллистъ (Подзоловъ), благочинный приходовъ Зарубежной Церкви въ Италіи.
Въ Русскомъ Домѣ проживала тогда Наталія Михайловна Правосудовичъ (1899–1988), композиторъ, учившаяся сперва въ Петербургской консерваторіи, а потомъ, за рубежомъ, у извѣстнаго композитора Арнольда Шенберга. Наталія Михайловна была глубоко вѣрующей и состояла въ перепискѣ съ настоятелемъ Свято-Троицкаго монастыря въ Джорданвиллѣ, архіепископомъ Виталіемъ (Максименко), а такъ же выписывала «Православную Русь», издававшуюся монастыремъ. Прочитавъ очередной номеръ, она передавала его семьѣ Котенко.
Въ началѣ 1948 года, «Православная Русь» напечатала обстоятельное описаніе постриженія въ мантію молодыхъ рясофорныхъ-монаховъ Флора, Лавра и Алипія, приводя выдержки изъ этого умилительнаго и содержательнаго чина. Узнавъ изъ одного изъ послѣдующхъ номеровъ «Православной Руси», что при монастырѣ въ октябрѣ 1948 г. открывается семиранія, Иванъ захотѣлъ туда поступить. Сестра собрала достаточное количество итальянскихъ лиръ, и купила два американскихъ доллара, съ которыми Иванъ отправился на пароходѣ въ Нью-Iоркъ, куда прибылъ въ декабрѣ 1949 г. На пристани его встрѣтилъ о. Пантелеимонъ (Нижникъ), одинъ изъ основателей монастыря, и далъ Ивану еще три доллара на покупку вещей первой необходимости. Иванъ эти три доллара прибавилъ къ двумъ, которыми снабдила его сестра, и отправилъ ихъ семьѣ въ Италію, написавъ, чтобы они эти деньги использовали на переѣздъ въ Америку.
Родители и сестра прибыли въ США въ августѣ 1951 г. старшаго брата, Николая, потеряли, такъ какъ онъ изъ Мерано уѣхалъ, противъ воли родителей, куда-то на югъ лѣчиться отъ туберкулеза, и по невыясненнымъ причинамъ не смогъ ни вернуться къ семьѣ ни войти въ контактъ съ ней. Разсказывая объ этомъ впослѣдствіи своимъ племянникамъ, а потомъ и ихъ дѣтямъ, о. Iовъ всегда подчеркивалъ, какъ важно слушаться родителей.
Видно поступленіе въ семинарію Иванъ разсматривалъ, какъ первый шагъ къ монашеству. Вспоминая объ этомъ много лѣтъ спустя, о. Iовъ разсказывалъ: «Когда я пріѣхалъ въ монастырь, въ 1949 г., я сразу сказалъ владыкѣ Виталію, что пріѣхалъ въ монастырь съ цѣлью стать монахомъ». Въ мартѣ 1951 г. состоялся постригъ Ивана въ рясофоръ, а годъ спустя — въ мантію. Его новымъ Небеснымъ покровителемъ сталъ преп. Iовъ Почаевскій, покровитель монастырскаго издательства, въ честь котораго освященъ нижній храмъ собора. Въ санъ іеродіакона о. Iовъ былъ рукоположенъ въ 1954 г., а въ 1957 г. — въ іеромонаха (архіепископомъ Аверкіемъ).
Когда Владыка Аверкій объявилъ о. Iову свое намѣреніе рукоположить его въ іеромонахи, о. Iовъ попытался уклониться, ссылаясь на то, что онъ заикается. Но Владыка ему отвѣтилъ, что онъ разсматриваетъ возведеніе въ санъ іеромонаха какъ награду за всѣ труды о. Iова, и пообѣщалъ ему, что никогда не пошлетъ его служить на приходъ. (Монаховъ Свято-Троицкаго монастыря иногда посылали на Пасху или на другой праздникъ служить на приходѣ, который не имѣлъ священника.) Такъ и прожилъ о. Iовъ въ монастырѣ безвыѣздно больше 70-ти лѣтъ, отлучившись изъ него всего лишь три раза по какимъ-то монастырскимъ порученіямъ.
Главнымъ послушаніемъ о. Iова были сельскохозяйственныя работы, на которыхъ онъ трудился съ ранняго утра до поздней ночи. Вначалѣ, монахи обрабатывали землю при помощи лошадей, а потомъ обзавелись тракторомъ, что стало для о. Iова большимъ облегченіемъ. Было и молочное хозяйство. Монахи и семинаристы по очереди доили коровъ. «Владыка Виталій часто приходилъ въ коровникъ, смотрѣлъ, ободрялъ, — разсказывалъ о. Iовъ, — По хозяйству мы садили картофель, у насъ былъ свой погребъ. На сборъ картофеля всѣ выходили. Это было общее послушаніе, владыка Виталій тоже выходилъ. Самое главное чтобы ободрить братію. Въ субботу съ утра онъ ѣхалъ въ Нью-Iоркъ, тамъ онъ служилъ въ Бронксѣ, а въ понедѣльникъ возвращался. Онъ всегда стоялъ въ алтарѣ, а мы были чтецами на клиросѣ. Владыка Виталій поправлялъ ударенія. Онъ молился въ алтарѣ и слышалъ когда мы читали неправильно, напримѣръ въ скорбЕхъ не скОрбехъ. Онъ былъ удивительно пріятный человѣкъ».
Самъ о. Iовъ отличался скромностью, былъ немногословенъ, избѣгалъ разговоровъ съ паломниками, никогда не поднималъ голосъ. Зато любилъ пѣть на клиросѣ — у него былъ удивительно мягкій тембръ голоса. Великимъ постомъ пѣлъ тріо «Да исправится молитва моя». За Всенощной всегда читалъ одинъ изъ каноновъ.
Зимой, когда сельскохозяйственныя работы сокращались, о. Iовъ превращалъ свой тракторъ въ снѣгочиститель, очищая не только монастырскія дороги и тропинки отъ снѣга, но и подъѣзды у мѣстныхъ православныхъ жителей. Бывало, что солнце еще только вставало, какъ рядомъ съ домомъ раздавался шумъ мотора, и сонные монастырскіе сосѣди съ благодарностью сознавали, что не надо будетъ откапываться вручную, и они смогутъ благополучно вовремя выбраться въ храмъ, на работу, или въ магазинъ за покупками. Въ свободное отъ работы зимнее время, о. Iовъ погружался въ чтеніе книгъ и, по свидѣтельству монаха-библіотекаря, былъ самымъ частымъ посѣтителемъ семинарской библіотеки.
Въ лѣтнее время, по воскресеньямъ и на праздники о. Iовъ отдыхалъ отъ тяжелыхъ полевыхъ работъ на рыбной ловлѣ. Когда въ монастырь пріѣзжалъ митрополитъ Филаретъ, тоже охотникъ поудить рыбу, о. Iова просили сопровождать его. Но въ тѣ дни о. Iовъ самъ рыбу не ловилъ, чтобы случайно не поймать больше рыбъ чѣмъ Первоіерархъ, и только помогалъ насаждать червяковъ на крючки. Зато былъ очень доволенъ, когда у него самого бывалъ удачный уловъ. Случилось одному изъ преподавателей семинаріи, Владиміру Русаку, отлучиться изъ Джорданвилля какъ разъ въ тотъ воскресный день когда о. Iова возвели въ санъ архимандрита. По своемъ возвращеніи Владиміръ узналъ о награжденіи о. Iова, и встрѣтивъ его, подошелъ подъ благословеніе, сказавъ: «Поздравляю, отче!». На это о. Iовъ отвѣтилъ: «А кто тебѣ сказалъ? Представляешь — вотъ ТАКУЮ щуку поймалъ!»
На старости лѣтъ, о. Iовъ продолжалъ работать какъ только могъ, несмотря на то, что больныя колѣни затрудняли ему передвиженіе. Служить тоже стало нелегко. Даже когда онъ больше не могъ совершать Литургію одинъ, о. Iовъ все-таки назначался служащимъ въ дни Великаго поста когда Литургіи нѣтъ. Это ему удавалось съ помощью палочки. Чтецамъ на клиросѣ приходилось читать двупсалміе въ началѣ утрени очень протяжно, чтобы о. Iовъ успѣлъ прихрамывая покадить храмъ, держа въ одной рукѣ кадило, а другой опираясь на палочку.
Потомъ прибавилась и еще одна скорбь — о. Iовъ потерялъ голосъ, и уже не смогъ ни пѣть, ни читать, но продолжалъ по обычаю стоять во время богослуженій на лѣвомъ клиросѣ.
Даже когда его совсѣмъ начали одолѣвать болѣзни и немощи, о. Iовъ никогда не жаловался, ничего не требовалъ, не раздражался. На вопросъ посѣтителей, заходившихъ провѣдать его въ монастырскомъ лазаретѣ: «Какъ Вы себя чувствуете, о. Iовъ?» онъ неизмѣнно, хриплымъ голосомъ, но со свѣтлой, кроткой улыбкой отвѣчалъ: «Хорошо, хорошо».
Очень скорбимъ, что потеряли послѣдняго изъ тѣхъ монаховъ, которые подвизались въ Свято-Троицкомъ монастырѣ въ его начальномъ періодѣ, но радуемся, что пріобрѣли молитвенника за насъ предъ Престоломъ Всевышняго. Да упокоитъ Господь его свѣтлую душу!
Матушка Елена Перекрестова