Докладъ Архимандрита Аверкія (Таушева) Архіерейскому Собору 1950 года*
Продолженіе
Сюда же слѣдуетъ отнести и скверную привычку куренія табака. Многіе считаютъ или вѣрнѣе: дѣлаютъ видъ, что считаютъ ее вполнѣ невинной, какъ бы забывая, что эта мучительная для самого обладателя несносная для окружающихъ зловредная страсть, постепенно, но вѣрно расшатывающая здоровье, не имѣетъ для себя никакого оправданія и, въ этомъ отношеніи, она даже болѣе противоестественна, а потому и болѣе грѣховна, чѣмъ напр[имѣръ] пьянство. Въ самомъ дѣлѣ: пьяница только злоупотребляетъ напиткомъ, употребленіе котораго въ умѣренномъ количествѣ не только не запрещается, но даже въ нѣкоторыхъ случаяхъ благословляется Церковью (вино — для величайшаго христіанскаго таинства Евхаристіи; также см. Ӏ Тим. 5:23); курильщикъ же грѣшитъ тѣмъ, что самъ искусственнымъ путемъ изобрѣтаетъ для себя совершенно противоестественную страсть, не только не имѣющую для себя никакихъ природныхъ основаній въ человѣческомъ организмѣ, но прямо и очевидно наносящую явный вредъ организму, не говоря уже о томъ мучительномъ порабощеніи воли, которому онъ подпадаетъ совершенно добровольно, становясь жалкимъ рабомъ папироски.
Если эта страсть неприлична для рядовыхъ христіанъ, то тѣмъ болѣе неприлична она для священнослужителей. Между тѣмъ, мы видимъ, что въ наше время весьма многіе священнослужители не только тайно, но и открыто предаются этой страсти, позволяя себѣ часто закуривать папиросу тутъ же по выходѣ изъ храма послѣ богослуженія, на глазахъ своихъ пасомыхъ. Приходилось слышать и о куреніи священнослужителей передъ совершеніемъ ими Божественной литургіи. Къ несчастью, такіе священнослужители совсѣмъ не хотятъ думать о томъ, какъ компрометируютъ они себя и до какой степени подрываютъ свой пастырскій авторитетъ на глазахъ вѣрующихъ. Не думаютъ они и о томъ, какую пищу даютъ сектантамъ для ихъ агитаціи противъ Православной Церкви. Надо сказать, что на многихъ православныхъ вѣрующихъ производитъ сильное впечатлѣніе то, что сектанты рѣшительно отвергаютъ куреніе для своихъ адептовъ и хвалятся тѣмъ, что «они не курятъ», въ то время, какъ у православныхъ курятъ «даже священники». Съ этимъ тоже нельзя не согласиться!
Нѣтъ! Необходимо рѣшительно возвысить голосъ въ защиту поста, въ смыслѣ подвига всесторонняго воздержанія и вернуть посту въ нашей Церкви по праву принадлежащее ему мѣсто. Сами церковно настроенные міряне жалуются, что нынѣ рѣдко-рѣдко когда можно услышать отъ священника въ храмѣ проповѣдь о постѣ. «И это потому», — тутъ же поясняютъ они, «что какъ же священники будутъ учить насъ посту, когда они сами постовъ не соблюдаютъ». Какого успѣха мы можемъ ожидать отъ нашей пастырской дѣятельности, если мы такъ безстрашно пренебрегаемъ однимъ изъ главныхъ установленій нашей Церкви. Вѣдь путь спасенія человѣческихъ душъ это путь покаянія, а покаяніе неразрывно связано съ подвигомъ поста, какъ всесторонняго воздержанія, о чемъ такъ ярко свидѣтельствуетъ Слово Божіе и ученіе великихъ Отцевъ нашей Церкви. По слова Самого Господа Ӏисуса Христа, родъ бѣсовскій «не исходитъ [человѣка] токмо молитвою и постомъ» (Матѳ. 17:21), а одинъ изъ великихъ наставниковъ духовной жизни еп[ископъ] Ѳеофанъ, Вышенскій Затворникъ, подводящій въ своихъ богомудрыхъ твореніяхъ итоги ученіямъ многихъ древнихъ великихъ столповъ православной аскетики, прямо ставитъ чрезвычайной важности вопросъ: «Можно ли думать, что гдѣ нѣтъ поста и молитвы, тамъ уже и бѣсъ?» и отвѣчаетъ категорически: «МОЖНО!» («Мысли на каждый день года», стр. 254). Не въ этомъ ли безумномъ пренебреженіи этимъ могущественнымъ средствомъ, опредѣленномъ самою Церковью, для борьбы съ темной бѣсовской силой, заключается основная причина того ужаснаго, подлиннаго бѣснованія, которое начало наблюдаться за послѣдніе два вѣка въ нашемъ православномъ обществѣ и привело насъ къ ужасамъ большевизма, ко всевозможнымъ партійнымъ дѣленіямъ и расколамъ не только среди мірянъ, но и среди нашей церковной іерархіи? И нѣтъ и не будетъ намъ спасенія ни въ сей жизни, ни тѣмъ паче — въ будущей, если мы будемъ и дальше пренебрегать этимъ единственно сильнымъ и спасительнымъ оружіемъ, которое предлагаетъ намъ Св[ятая] Церковь — «страстоубійцей постомъ» (На стиховнѣ стихира въ пятокъ утра 2 седмицы Вел[икаго] поста).
Теперь весьма часто приходиться слышать, какъ мало дисциплинирована церковная паства, какъ нерѣдко она разнуздана до послѣдней степени, какъ мало считается она съ авторитетомъ даже достойнаго пастыря. Кто виноватъ въ этомъ? — Во многихъ случаяхъ сами же пастыри, не сумѣвшіе внушить своей паствѣ уваженія къ авторитету священника. Священнослужитель, не умѣющій внушить своимъ поведеніемъ уваженія къ себѣ, не можетъ внушить уваженія и къ тому, что онъ проповѣдуетъ.
Священнослужитель, самымъ наружнымъ видомъ являющій вопіющее нарушеніе церковныхъ правилъ и вѣковыхъ традицій Св[ятой] Православной Церкви, можетъ ли поднять на должную высоту церковную дисциплину въ своей паствѣ? Можетъ ли держать ее въ послушаніи себѣ, какъ пастырю? Можетъ ли руководить ея жизнью, направляя ее по спасительнымъ уставамъ Церкви? — Вотъ и нельзя не прійти къ заключенію, что если паства разнуздана, если она безчинствуетъ, непокорна духовнымъ властямъ, то это часто происходитъ отъ того, что сами пастыри довели ее до такого состоянія своимъ своимъ собственнымъ пренебреженіемъ къ церковной дисциплинѣ и дурнымъ примѣромъ нарушенія церковныхъ установленій и традицій. Послѣ правила о постѣ самымъ больнымъ мѣстомъ является правило объ одеждѣ и затѣмъ объ образѣ жизни и поведенія духовенства.
Такъ напр[имѣръ], Шестой Вселенскій соборъ въ своемъ 27-омъ правилѣ постановилъ: «НИКТО ИЗЪ ЧИСЛЯЩИХСЯ ВЪ КЛИРѢ ДА НЕ ОДѢВАЕТСЯ ВЪ НЕПРИЛИЧНУЮ ОДЕЖДУ, НИ ПРЕБЫВАЯ ВО ГРАДѢ, НИ НАХОДЯСЬ ВЪ ПУТИ: НО ВСЯКӀЙ ИЗЪ НИХЪ ДА УПОТРЕБЛЯЕТЪ ОДЕЖДЫ, УЖЕ ОПРЕДѢЛЕННЫЯ ДЛЯ СОСТОЯЩИХЪ ВЪ КЛИРѢ. А ЕЩЕ ЖЕ КТО УЧИНИТЪ СӀЕ: НА ЕДИНУ СЕДМИЦУ ДА БУДЕТЪ ОТЛУЧЕНЪ ОТЪ СВЯЩЕННОСЛУЖЕНӀЯ».
Какъ прекрасныя одежды, многолѣтней традиціей опредѣленныя въ Православной Церкви для состоящихъ въ клирѣ! Какъ уже однимъ однимъ величественнымъ видомъ своимъ одежды эти, при всей своей простотѣ и безыскуственности, внушаютъ невольное почтеніе и уваженіе къ носящимъ ихъ и подчеркиваютъ особое положеніе ихъ среди людей! Какъ любимы эти одежды искренне вѣрующими мірянами, всегда стремящимися подойти къ батюшкѣ, одѣтому достойно своего сана, подъ благословеніе!
Но что мы наблюдаемъ теперь?
Въ наше время только весьма незначительный процентъ православнаго духовенства любитъ свою традиціонную одежду и носитъ ее. Подавляющее же большинство тяготится ею и предпочитаетъ, внѣ исполненія служебныхъ обязанностей, ходить въ обычномъ штатскомъ костюмѣ, причемъ очень часто въ весьма непристойномъ и иногда даже неприличномъ. Въ то время какъ духовныя лица инославныхъ исповѣданій, нося штатскій костюмъ все же имѣютъ на себѣ какіе-то отличительные признаки своего сана, по которымъ ихъ легко могутъ опознать міряне, да и самый костюмъ ихъ весьма благопристоенъ, наши модернистически настроенные или попросту распустившіеся «батюшки» очень часто одѣваются такъ, что вызываютъ справедливое негодованіе и ужасъ у вѣрующихъ, которые знаютъ ихъ лично; незнающіе же такихъ «батюшекъ» лично, по виду ихъ, не могутъ даже и предположить ихъ принадлежности къ духовному званію. Ужасно, что «батюшки» эти нисколько не сознаютъ неприличія своего костюма и не стыдятся его передъ мірянами и, будучи одѣты такимъ образомъ, что заподозрить въ нихъ духовное лицо никакъ нельзя, тѣмъ не менѣе при встрѣчахъ представляются: «Священникъ такой-то» или: «Протоіерей такой-то», вызывая въ такихъ случаяхъ у вѣрующихъ мірянъ скорбное недоумѣніе, а часто и негодованіе.
Обыкновенно, такое ношеніе свѣтской одежды оправдывается желаніемъ не обращать на себя вниманія иностранцевъ, избѣжать ихъ любопытства и насмѣшекъ. Но это доводъ — весьма малоосновательный, и если онъ не только предлогъ, а дѣйствительный доводъ, то доводъ, указывающій на малодушіе, недостойное истиннаго служителя Христова. Наше время, какъ по всѣму это видно, есть по преимуществу время исповѣдничества, причемъ мы, православные русскіе люди, разсѣяны по всему лицу земли, конечно, для того, чтобы среди иновѣрныхъ и инославныхъ народовъ быть быть исповѣдниками Православія, какъ Вѣры единой истинной, единой спасающей. Хорошо же мы будемъ исполнять нашу миссію, если на каждомъ шагу будемъ будемъ стыдиться передъ иностранцами всего того, что составляетъ несомнѣнно многозначительные и характерные атрибуты нашей вѣры, какова, напр[имѣръ], прекрасная и величественная, полнаго глубокаго смысла одежда нашихъ священнослужителей! Отъ этого одинъ шагъ къ тому, чтобы стыдиться и самой нашей вѣры и принимать вѣру тѣхъ иностранцевъ, среди которыхъ мы живемъ! Отдѣльныя случаи этого, какъ съ частью пока еще немногочисленные, мы уже и наблюдаемъ.
Священнослужители, стыдящіеся своей традиціонной одежды, передъ иностранцами, забываютъ грозное предостереженіе Христово: «Кто постыдится Меня и Моихъ Словъ въ родѣ семъ прелюбодѣйномъ и грѣшномъ, того постыдится и Сынъ Человѣческій, когда пріидетъ во славѣ Отца Своего со святыми Ангелами» (Марка 8:38). Ношеніе православной духовной одежды среди иностранцевъ, которые могутъ надъ ней смѣятся, это вѣдь — самое, можетъ быть, минимальное проявленіе священнослужителемъ исповѣдническаго духа, то именно «малое», о которомъ Христосъ Спаситель сказалъ: «Вѣрный въ маломъ будетъ вѣренъ и во многомъ, а невѣрный въ маломъ невѣренъ будетъ и во многомъ» (Луки 16:20). Какіе же мы исповѣдники, если и въ этомъ маломъ мы не можемъ проявить вѣрность Христу и Его Св[ятой] Церкви?!
Но надо сказать, что эта боязнь насмѣшекъ со стороны иностранцевъ далеко не можетъ считаться достаточно уважительной причиной для того, чтобы православный священнослужитель, всегда и на каждомъ шагу своей жизни чувствующій себя прежде всего СЛУЖИТЕЛЕМЪ ЦЕРКВИ ХРИСТОВОЙ, снималъ съ себя рясу и надѣвалъ на себя свѣтскій костюмъ.
Истинная причина пренебреженія современнаго православнаго духовенства своей традиціонной духовной одеждой, конечно, только въ томъ, что оно перестало чувствовать ее своей одеждой. Большинство нашего современнаго духовенства настолько «обмирщилось», что ему гораздо ближе, роднѣе одежда мірская, свѣтская, чѣмъ одежда духовная. Въ этомъ глубокая трагедія нашего времени, самая, можетъ быть, болѣзненная трагедія Православной Церкви! Внѣшній видъ настоящаго православнаго батюшки — ряса, борода, длинныя волосы — тяготитъ современнаго священника, потому что подчеркиваетъ его выдѣленіе изъ міра, въ то время какъ ему хочется, наоборотъ, не выдѣляться, а слится съ этимъ міромъ, чувствовать себя обыкновеннымъ свѣтскимъ человѣкомъ, ничѣмъ не связаннымъ и имѣть возможность вести себя, какъ всѣ обыкновенные свѣтскіе люди.
Нечего и говорить о томъ, какъ это противно духу истиннаго пастырства, которое по слову Христову: «Не отъ міра, какъ и Онъ не отъ міра» (Ӏоан. 17:16), ибо «весь міръ лежитъ во злѣ» (Ӏоан. 5:19). Вопреки словамъ Христовымъ, современные пастыри желаютъ быть именно «отъ міра» а потому и тяготятся всѣмъ тѣмъ, что отдѣляетъ ихъ отъ міра. Ходятъ въ штатской одеждѣ, нерѣдко съ папироской въ рту, современные пастыри, конечно, не рѣшаются при встрѣчѣ преподавать благословеніе своимъ пасомымъ, да и сами пасомые не находятъ удобнымъ просить благословенія у своихъ пастырей, ходящихъ въ такомъ несоотвѣтствующемъ ихъ званію видѣ. Въ результатѣ столь добрый и имѣющій такой великій смыслъ и значеніе обычай благословенія именемъ Христовымъ въ наше время мало-по-малу совсѣмъ выходитъ изъ употребленія. Многіе священники сами охотно замѣняютъ его обычнымъ свѣтскимъ рукопожатіемъ и часто, вмѣсто благословенія, просто пожимаютъ руку мірянамъ, даже будучи въ рясѣ. Знаемъ мы случаи и совсѣмъ ужъ вопіющіе и постыдные для духовнаго званія: ультрасвѣтскіе пастыри, вмѣсто того, чтобы благословлять своихъ своихъ прихожанокъ, какъ галантные свѣтскіе кавалеры, сами цѣлуютъ имъ руки. О чемъ это свидѣтельствуетъ, какъ не от послѣдней, крайней степени сліянія пастыря съ «міромъ симъ, во злѣ лежащемъ»? Все же это естественно связано и идетъ параллельно съ пренебреженіемъ пастыремъ своихъ внѣшнимъ обликомъ и установленной Церковью духовной одеждой.
Пренебреженіе своимъ обликомъ и духовной одеждой, внѣ всякаго сомнѣнія, облегчаетъ пастырю путь нравственнаго паденія. Въ самомъ дѣлѣ: рѣшится ли пастырь въ рясѣ съ наперстнымъ крестомъ на груди, съ бородой и длинными волосами пойти въ какія либо непристойныя мѣста и вести себя тамъ недостойно своего сана, какъ на это легко можетъ рѣшиться лицо обыкновенной свѣтской наружности, ничѣмъ особеннымъ не превлекающее къ себѣ вниманія? Приведемъ одинъ характерный примѣръ изъ дѣйствительной жизни, ярко показывающій, въ какомъ именно отношеніи духовная одежда является стѣснительной обузой для современнаго духовенства.
Послѣ торжества освященія новаго храма, духовенство въ составѣ епархіальнаго архіерея и 12 священниковъ съ о[тцомъ] благочиннымъ во главѣ осталось на парадный обѣдъ. Сначала, въ присутствіи архіерея, все было благоприлично и благопристойно. Вскорѣ, однако, архіерей по какимъ-то дѣламъ поспѣшилъ уѣхать, и тогда вся картина мгновенно перемѣнилась. Благочинный, пожилой и почтенный съ виду протоіерей, поднялся и быстро, по военному, сконмандовалъ: «Ну, братцы! Скидайте рясы: теперь начнется настоящее». Почти всѣ священники тотчасъ же сбросили съ себя рясы, при чемъ подъ рясами у всѣхъ у нихъ оказались болѣе или менѣе приличные штатскіе костюмы или брюки съ гимнастерками, и началась самая разнузданная свѣтская попойка съ пѣніемъ веселыхъ забутыльныхъ пѣсенъ. Судя по словамъ о[тца] благочиннаго, послужившимъ сигналомъ къ попойкѣ, и потому, какъ быстро, легко и охотно эти священнослужители превратились въ обыкновенныхъ свѣтскихъ кутилъ, склонныхъ къ выпивкѣ и разнузданному веселью, о многихъ современныхъ священнослужителяхъ, чуждающихся своего законнаго облика, можно думать, что они смотрятъ на свое священническое служеніе только какъ на какую-то игру, подобную игрѣ актеровъ въ театрѣ, въ которой ряса является лишь временно надѣваемымъ нарядомъ, необходимымъ для исполненія роли, не больше! Ужасно, но это такъ! Мнѣ извѣстно одно епархіальное управленіе, въ прихожей котораго хранился дежурный, такъ сказать, подрясникъ, который надѣвали на себя священнослужители, пріѣзжающіе по дѣламъ къ своему епархіальному архіерею. Необходимо кстати здѣсь отмѣтить, что ряса — это одежда, которая въ наши дни становится все большей и большей рѣдкостью. У большинства нынѣшнихъ священнослужителей она вполнѣ и всецѣло замѣнена однимъ подрясникомъ. Подрясникъ не разсматривается уже, какъ нижняя одежда, въ которой неприлично появляться въ офиціальныхъ мѣстахъ и въ офиціальныхъ случаяхъ передъ своимъ начальствомъ, въ храмѣ и мѣстахъ общественныхъ. Теперь, если священнослужитель ходитъ постоянно хотя бы въ одномъ подрясникѣ, и это уже много значитъ. Многіе же надѣваютъ подрясникъ поверхъ обычно ими носимой штатской одежды только тогда, когда идутъ представляться начальству, или въ храмъ къ богослуженію.
Да! Печальный, но несомнѣнно фактъ: мало сейчасъ осталось священнослужителей, для которыхъ ряса — своя, привычная и любимая одежда, безъ которой они себя не мыслятъ; большинство ряса стѣсняетъ, они тяготятся довести употребленіе ея до возможнаго минимума.
Но и тѣ, кто носитъ рясу, чего только не изобрѣтаютъ, дабы исказить и извратить все благообразіе этого величественнаго и вмѣстѣ съ тѣмъ простого одѣянія. Тутъ дается полный просторъ фантизіи и заказчика и портного. То придумываютъ какіе-то причудливые отвороты съ шелковой подкладкой чуть не всѣхъ цвѣтовъ радуги, то какія-то особенныя застежки и пуговицы, да и самая ширина рукавовъ варьируется до безконечности. Въ наше время не только на епархіальномъ собраніи, но даже при встрѣчѣ съ тремя-четырьмя одновременно священниками, удивляешься разнообразію покроя ихъ рясъ: двухъ рясъ, похожихъ другъ на друга, не встрѣтишь. У иностранца же, попавшаго на какой-нибудь съѣздъ православнаго духовенства, право же, можетъ возникнуть даже недоумѣніе: къ одной ли Церкви принадлежатъ всѣ эти, столь различно одѣтые священники?
Между тѣмъ о необходимости хранить скромность въ одеждѣ для духовенства, избѣгая всего кричащаго, прямо и опредѣленно говоритъ 16-ое правило Седьмого Вселенскаго Собора: «ВСЯКАЯ РОСКОШЬ И УКРАШЕНӀЕ ТѢЛА ЧУЖДЫ СВЯЩЕННИЧЕСКАГО ЧИНА И СОСТОЯНӀЯ. СЕГО РАДИ ЕПИСКОПЫ, ИЛИ КЛИРИКИ, УКРАШАЮЩӀЕ СЕБЯ СВѢТЛЫМИ И ПЫШНЫМИ ОДЕЖДАМИ, ДА ИСПРАВЛЯЮТСЯ. АЩЕ ЖЕ ВЪ ТОМЪ ПРЕБУДУТЪ, ПОДВЕРГАТИ ИХЪ ЕПИТИМӀИ <…> ПОНЕЖЕ ОТЪ ДРЕВНИХЪ ВРЕМЕНЪ, ВСЯКӀЙ СВЯЩЕННЫЙ МУЖЪ ДОВОЛЬСТВОВАЛСЯ НЕ РОСКОШНЫМЪ И СКРОМНЫМЪ ОДѢЯНӀЕМЪ: ИБО ВСЕ, ЧТО НЕ ДЛЯ ПОТРЕБНОСТИ, НО ДЛЯ УБРАНСТВА ПРӀЕМЛЕТСЯ, ПОДЛЕЖИТЪ ОБВИНЕНӀЮ ВЪ СУЕТНОСТИ, ЯКО ЖЕ ГЛАГОЛЕТЪ ВАСИЛӀЙ ВЕЛИКӀЙ, НО И РАЗНОЦВѢТНЫЯ ИЗЪ ШЕЛКОВЫХЪ ТКАНЕЙ ОДЕЖДЫ НЕ БЫЛИ НОСИМЫ, И НА КРАЯ ОДЕЖДЪ НЕ НАЛАГАЕТСЯ ВОСКРИЛӀЯ ИНОГО ЦВѢТА: ИБО СЛЫШАЛИ ОТЪ БОГОГЛАСНАГО ЯЗЫКА, ЯКО ВЪ МЯГКӀЯ ОДЕЖДЫ ОДѢВАЮЩӀЯСЯ ВЪ ДОМАХЪ ЦАРСКИХЪ СУТЬ (Матѳ.2,8)».
Необходимо слѣдить за исполненіемъ этого мудраго правила такъ же какъ и добиваться введенія хотя бы приблизительнаго единообразія въ нашу духовную одежду, ибо современная необычайная пестрота ея несомнѣнно компрометируетъ наше духовенство, какъ въ глазахъ вѣрующихъ, такъ и передъ иностранцами, вызывая нежелательныя нарѣканія и толки. Во многихъ случаяхъ не представляло бы особыхъ затрудненій ввести въ каждой епархіи должность епархіальнаго портнаго, которому и дать опредѣленныя инструкціи, какого покроя шить рясы и подрясники для духовенства данной епархіи, а духовенству предписать обращаться за шитьемъ не къ кому попало, а только въ портному, работа котораго одобрена епархіальной властью, какъ отвѣчающая вполнѣ церковнымъ правиламъ и обычаямъ. Трудно найти другой путь для устраненія невѣроятной безпорядочности и анархіи въ этой области, которая переходитъ уже всякія границы и дѣлаетъ наше духовенство дѣйствительно какимъ-то посмѣшищемъ не только для «внѣшнихъ», но и для своихъ.
*Архивъ Свято-Троицкой Духовной Семинаріи. Archbishop Averky (Tauschev) Papers. Temporary Box 12. Folder 1. Текстъ доклада напечатанъ на пишущей машинкѣ по старой орѳографіи.
Продолженіе слѣдуетъ
А. Любимовъ, публикація и примѣчанія