Продолжение
Как уже упоминалось, семья Ершовых переселилась в усадьбу Дворянского собрания перед самым поступлением Николая Ершова в Воронежский кадетский корпус. В своих воспоминаниях отец Нифонт вспоминал о том времени: «В половине августа 1890 года, к началу занятий, отец отец отвел меня в корпус и сдал офицеру-воспитателю Владимиру Ивановичу Жуковскому. Под его началом пробыл я до 7-го класса.
Произошел большой перелом в моей детской жизни. Скажу тут же: я нисколько не радовался, что меня отдали «кадетом».
Я простился с домашней вольной жизнью, и очутился в казенных стенах. Вместо семейной уютной жизни получил строгий режим мальчика-солдатика… Впрочем, я довольно скоро к этому привык и не горевал, — так надо. К тому же семья моя была в том же городе, и я ходил в отпуск каждую неделю. Тяжело, скучно, грустно было малышам – иногородним, особенно дальним, напр[имер] кавказцам. Затем, вместо власти родительской, слабой и мягкой, привычной, — надо мною тяготела власть чужого человека, офицера – не противоречить ему, ни ослушаться я не смел -дисциплина!» 1
Далее, вспоминая начало учебы в кадетском корпусе, отец Нифонт пишет о преподавателях, их характерах и методах преподавания, что заслуживает особого внимания. И начинает он с главы учебного заведения: «Директором Корпуса был генерал-майор Репин Николай Афанасьевич. Человек старого режима, он был строг, требователен, но справедлив и заботлив.
Кадет очень слабых по учению обыкновенно «дотягивали» до 5-го класса, и потом исключали с аттестатом об окончании половины среднего учебного завдения.
К мальчикам дурного поведения, «справляемым» принимали все меры. Чтобы удержать их на добром пути. Особенно упорных исключали и отправляли в военную школу в гор[од] Вольск (на Волге)».2
Начиная с 1896 года руководством кадетского корпуса стали организовывать летние экскурсии с поездками по России. Первой такой экскурсией стало посещение Всероссийской выставки в Нижнем Новгороде. Отец Нифонт вспоминает Николая Афанасьевича Репина, руководившего такой памятной, для всей группы кадет, поездкой: «Генерал Репин отнесся очень внимательно, любовно к новому воспитательному начинанию. Заранее он сносился с тем начальством, от которого зависел проезд по железным дорогам, на пароходах, проживания кадет на местах, успешный осмотр достопримечательностей. Все было готово ко дню выезда из Воронежа примерно в середине лета».3
Далее автор воспоминаний продолжает свое повествование: «Закон Божий преподавал о[тец] протоиерей Михаил Некрасов. Он же был настоятель нашего кадетского храма. Уже пожилой, очень добрый и снисходительный к нам – мальчишкам.
Когда были мы в старших классах, о[тец] М[ихаи]л был взят у нас и назначен… ректором Троице-Сегиевской духовной Академии.
Тогда вспоминали мы о его ученом знаке, золотом академическом кресте, который всегда видели у него на рясе<…>.
Отца Михаила заместил в Корпусе его зять, о[тец] Стефан Зверев<…>».4
В 1897 г. молодой кадет Николай Ершов неожиданно встретился с своим бывшим преподавателем Закона Божьего во время второй летней экскурсии по Москве и ее окрестностям. После посещения московских достопримечательностей участники экскурсии отправились в Свято-Сергиевскую Лавру: «В Лавре, в расположении Духовной Академии, встретил нас ее Ректор, владыка Михаил (Некрасов), бывший наш законоучитель.
Престарелый Батюшка проявил свою искреннюю. Неподдельную радость, принимая своих бывших духовных детей. Мы, уже выросшие, вспоминали, с какой добротой относился всегда о[тец] Михаил к нашим шалостям, а иногда – к слабому знанию урока, как всегда прощал он нам проказы, за которые следовало бы наказать.
А он возразил: «Вы были тогда маленькие и глупенькие. Это давно прошло, не надо вспоминать».
Затем Владыка распорядился устроить нас на пребывание в Лавре, и показать все ее святыни и достопримечательности. Это было старательно исполнено его подчиненными».5
ОБИТЕЛЬ В ЛАДОМИРОВОЙ
Продолжение
Наша типография работала старинным способом, медленно. Набор текста исполнялся выбиранием по одной букве из «кассы» и укладыванием этих литер в металлич[ескую] коробочку, в строки. Корректировать текст было очень неудобно, замеченные ошибки исправлялись выбиранием отдельных букв из строк в коробочках.
В работе печатной машины были перерывы из-за недостатка горючего материала для двигателя. Но, в случаях спешки, это не останавливало ревностных исполнителей: два человека становились к огромному маховому колесу машины, крутили колесо за его обод и тем давали ход машине. Когда эта пара была уже мокрая от пота, ее сменяла другая пара. В числе крутивших был и сам настоятель.
Напечатанные листы поступали в ведение о[тца] Филимона6 для «фальцовки», т. е. складывания их (перебирания) в страницы книги.
Для фальцовки все свободные братья собирались в одно помещение. Во время этой работы всегда читалось св[ятое] писание, или жития святых, или давалось объяснение какой-ниб[удь] духовной книги.
Тем же порядком изготовлялись очередные NN «Прав[ославной] Руси».
_____________
Разные русские люди приходили тогда к нам в м[онасты]рь. Одни беженцы искали себе приюта, хотя бы временного: остановиться, отдохнуть, подкормиться у своих. Другие были рады, что нашли настоящее святое православное место. А до тех пор им давали униатство, единоверие, католичество и безбожие. Были и «перелеты» (из молодых), которые тянули куда-то на неопределенный «Запад», у нас же искали этапа в пути.
Настоятелю приходилось разбираться во всей этой каше.
Попросился пожить у нас один здоровеннейший парень. Пришел он он осенью и прямо заявил, что весной уйдет, а зиму честно поработает. Сказал, что он сибиряк, идет уже долго, питаясь по пути своей работой. Его приняли, и он себя оправдал: был мастер на все руки, и работал прилежно. А весной, как только в небе послышались журавли, парень ушел куда-то дальше.
Явился другой, средних лет, хромой, очень истощенный. По его словам, он лейтенант советской военной службы. Почему-то ему пришлось уйти заграницу (мы не расспрашивали). Почему-то пришлось спрыгнуть с высокой стены, и повредить ногу. Его, как русского, направили в наш м[онасты]рь, но он сомневается, что мы поможем ему, пот[ому] что он «советский». Скоро он уверился в нашей доброжнлательности и успокаился, хотя прололжал хранить внешность волка, котрого преследуют. Он не имел никаких вещей. Когда мы предложили ему кое-что из платья и белья, он заявил, что взять не может, т. к. нечем заплатить. И долго отказывался. Советская выучка в нем была прочная: человек человеку – волк, как это «чужие» люди предлагают помощь даром?
Он побыл у нас недолго, и ушел куда-то дальше.
Явился к нам на жительство парень, лет 20-ти. Путь его был такой. Его мать, беженка, очутилась где-то заграницей в трудном положении, с сыном. Ей посоветывали отправить сына в наш м[онасты]рь. Мать выразила сомнение: примут ли его? Дело в том, что Лев (Павлинец)7 в детстве перенес страшную болезнь – «меннингит» головного мозга. За оч[ень] редким исключением от этой болезни умирают. Лев остался жив, но его психика остановилась на уровне развития 10-летнего мальчика.
— Ничего, матушка, не сомневайся, примут в монастырь: там все такие! – Одобряли ее.
Решилась, отправила вот таким порядком: на грудь Льву прикрепила записку с просьбой к добрым путешественникам – попутчикам помочь ему добраться до Ладомировой. Помогли, доехал и остался в обители. Нам очень понравился такой довод: там все такие…
По просьбе приняли мы на жительство в обитель одного старика. Он был «тихопомешанный». В прошлом инженер, он стал одной из бесчисленных жертв тех безумных времен. Тихий, мало говорящий, он был пригоден на простые, автоматические работы, которые исполнял охотно и безукоризненно. Ему давали фальцевать печатные листы, или сшивать их, или перечитывать что-либо нужное, и т[ому] под[обное].
Так он и прислонился к м[онасты]рю.
Вспоминаю такой случай с этим рабом Божиим. Один из наших братьев летом на рассвете услышал крики из колодца с питьевой водой. Колодец был довольно узкий, глубиною метров 6. Стенки его не были одеты деревом, а высечены прямо в грубом камне. Сверху спускалась веревка, навитая на «ворот». Так вот, на дне колодца, погруженный по пояс в воду, стоял наш старик и кричал. Руками он держался за колодезную веревку. Сбежались братья, спустили вниз колодезное ведро, и в нем вытащили старика…
И до сих пор мне остается непонятным: какая темная сила привела старика ночью к колодцу, и заставила его спуститься вниз, т. е. сделать гимнастику, трудную и для нормального здорового человека.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Holy Trinity Orthodox Seminary Archive. Holy Trinity Orthodox Seminary Manuscript Collection. Monk Nifont (Ershov). Vospominaniia. Box 8 Fol. 3.
Владимир Иванович Жуковский (1860-1914). Генерал-майор, герой Певой Мировой войны. Из дворянского рода Жуковских. Закончил Михайловскую военную гимназию в Воронеже. Затем, в 1881 г. выпущен из Павловского вокееого училища в чине прапорщика. С 1888 по 1897гг. служил офицером-воспитателем в Михайловском кадетском корпусе в Воронеже. Погиб 5 октября 1914 года в Варшаве в бою против германской армии. Был похоронен в Варшаве. Стараниями его сестры Анны Ивановны Спасской пезахоронен в родовом имении в селе Покровское-Марфино Тамбовского уезда 24 января 1915 г.
2. Holy Trinity Orthodox Seminary Archive. Holy Trinity Orthodox Seminary Manuscript Collection. Monk Nifont (Ershov). Vospominaniia. Box 8 Fol. 3.
Николай Афанасьевич Репин (1837-1905). Генерал-лейтенант. Закончил Павловский кадетский корпус. Участник Крымской войны (1853-1855). С 1885 по 1901 гг. Директор Михайловского кадетского корпуса в Воронеже.
3. Holy Trinity Orthodox Seminary Archive. Holy Trinity Orthodox Seminary Manuscript Collection. Monk Nifont (Ershov). Vospominaniia. Box 8 Fol. 1.
4. Holy Trinity Orthodox Seminary Archive. Holy Trinity Orthodox Seminary Manuscript Collection. Monk Nifont (Ershov). Vospominaniia. Box 8 Fol. 3.
Епископ Лаврентий (в миру Михаил Иванович Некрасов, 1836-1908). Епископ РПЦ, епископ Тульский и Белевский, богослов, проповедник. Уроженец села Полбино Брянского уезда Орловской губернии, сын священника. Выпускник Киевской духовной академии. Овдовев, принял монашеский постриг 27 июня 1894 г. Возведен в сан архимандрита, и назначен настоятелем московского Покровского монастыря, а затем благочинным московских монастырей. С 1895 г. ректор Московской духовной академии. Умер в Москве, погребен у алтаря соборного храма Покровского монастыря.
Стефан Егорович Зверев (1860-1920). Уроженец Москвы. Выпускник Московской духовной академии, преподаватель, архерграф, издатель исторических документов. Умер в Воронеже.
5. Holy Trinity Orthodox Seminary Archive. Holy Trinity Orthodox Seminary Manuscript Collection. Monk Nifont (Ershov). Vospominaniia. Box 8 Fol. 1.
6. Игумен Филимон (в миру Феопемт Никитин, 1880-1953) Уроженец Олонецкой губернии. В эмиграции в Финляндии (1926). Подвизался в Валаамском монастыре Не был согласен с введением в монастыре нового календарного стиля и около 1932 г. переехал в обитель преп. Иова Почаевского во Ладомировой в Словакии. В 1946 г. вместе с братией перебрался в Свято-Троицкий монастырь, Джорданвилль, штат Нью-Йорк. Первый духовник Свято-Троицкого монастыря. Погребен за алтарем Свято-Троицкого храма.
7. Лев Иванович Павлинец (1918-2019). Уроженец Москвы. В 1946 г. Из Ладомировского монастыря вместе с братией перебрался в Свято-Троицкий монастырь, Джорданвилль, штат Нью-Йорк. Похоронен на Успенском монастырском кладбище.
А. Любимов, публикация и примечания
Продолжение следует