Три иподиакона

ЦЕРКОВНАЯ ДИСЦИПЛИНА ДЛЯ ДУХОВЕНСТВА И МИРЯН, ЧАСТЬ III

ДОКЛАД АРХИМАНДРИТА АВЕРКИЯ (ТАУШЕВА) АРХИРЕЙСКОМУ СОБОРУ 1950 ГОДА

ПРОДОЛЖЕНИЕ

Другой, крайне больной вопрос, вызывающий, конечно, еще больше соблазна и нареканий, это очень широко распостранившееся в нашем духовенстве совместное жительство с женщинами, не являющимися близкими родственницами. В данном случае мы имеем дело с грубым нарушением 3-го правила Первого Вселенского Собора, которое гласит: «ВЕЛИКИЙ СОБОР БЕЗ ИЗЪЯТИЯ ПОЛОЖИЛ, ЧТОБЫ НИ ЕПИСКОПУ, НИ ПРЕСВИТЕРУ, НИ ДЬЯКОНУ, И ВООБЩЕ НИКОМУ ИЗ НАХОДЯЩИХСЯ В КЛИРЕ, НЕ БЫЛО ПОЗВОЛЕНО ИМЕТЬ СОЖИТЕЛЬСТВУЮЩУЮ В ДОМЕ ЖЕНУ, РАЗВЕ МАТЕРЬ, ИЛИ СЕСТРУ, ИЛИ ТЕТКУ, ИЛИ ТЕ ТОКМО ЛИЦА, КОТОРЫЕ ЧУЖДЫ ВСЯКОГО ПОДОЗРЕНИЯ».

Это запрещение брать к себе в дом женщину одинокому священнослужителю, под угрозой извержения из сана, вновь было повторено в 5-ом правиле Шестого Вселенского Собора, которое говорит так: «НИКТО ИЗ СВЯЩЕННОГО ЧИНА, КОТОРЫЙ НЕ ИМЕЕТ ПРИ СЕБЕ ЖИВУЩИХ ЛИЦ БЕЗПОДОЗРИТЕЛЬНЫХ, ОЗНАЧЕННЫХ В ПРАВИЛЕ (здесь имеется в виду вышеприведенное правило 3-е Певого Вс[еленского] Собора), ДА НЕ ВОЗЬМЕТ К СЕБЕ ЖЕНЩИНЫ, ИЛИ РАБЫНИ, СОХРАНЯЯ СЕБЯ ЧРЕЗ СИЕ ОТ НАРЕКАНИЯ: АЩЕ ЖЕ КТО ОПРЕДЕЛЕННОЕ НАМИ ПРЕСТУПИТ: ДА БУДЕТ ИЗВЕРЖЕН. СИЕ ЖЕ САМОЕ ДА СОБЛЮДАЮТ И СКОПЦЫ, ПРЕДОХРАНЯЯ СЕБЯ ОТ ПОРИЦАНИЯ. А ПРЕСТУПАЮЩИЕ СИЕ, АЩЕ БУДУТ ИЗ КЛИРА, ДА БУДУТ ИЗВЕРЖЕН, АЩЕ ЖЕ МИРСКИЕ, ДА БУДУТ ОТЛУЧЕНЫ».

В этом правиле заслуживает особого внимания выражение: «СОХРАНЯЯ СЕБЯ ЧРЕЗ СИЕ ОТ НАРЕКАНИЯ», следующее далее запрещение: «ПРЕДОХРАНЯЯ СЕБЯ ОТ ПОРИЦАНИЯ». Эти слова явно свидетельствуют, что ЦЕРКОВЬ, запрещая одиноким священнослужителям брать к себе в дом женщин, не являющимися близкими родственницами. Тем самым заботится не только об их нравственности, но и об их ДОБРОМ ИМЕНИ, независимо от того, насколько страдает их нравственность от постоянного пребывания в их доме женщины.

Особенно заботится Св[ятая] ЦЕРКОВЬ о добром имени носителей высшей Иерарической власти – Епископов и о бывших всегда оплотов истинной веры и благочестия – монашествующих. Предохраняя и тех и других от нареканий, она нашла нужным оградить их доброе имя особым правилом, запрещающим их близкое общение с женщинами и даже принятие услуг от женщин во время путешествия и остановки в загородных домах, «да не будет нарекания».

Это 18 правило Седьмого Вселенского Собора гласит: «БЕЗ ПРЕТКНОВЕНИЯ БЫВАЙТЕ И ВНЕШНИМ ГЛАГОЛЕТ БОЖЕСТВЕННЫЙ АПОСТОЛ (I Кор. 10:82). НО ПРЕБЫВАНИЕ ЖЕН В ЕПИСКОПИЯХ, ИЛИ В МОНАСТЫРЯХ, ЕСТЬ ВИНА ВСЯКОГО СОБЛАЗНА. СЕГО РАДИ, АЩЕ УСМОТРЕНО БУДЕТ, ЧТО КТО ЛИБО ИМЕЕТ РАБУ, ИЛИ СВОБОДНУЮ В ЕПИСКОПИИ, ИЛИ В МОНАСТЫРЕ, ПОРУЧАЯ ЕЙ КАКОЕ ЛИБО СЛУЖЕНИЕ, ДА ПОДЛЕЖИТ ТАКОВЫЙ ЕПИТИМИИ; ЗАКОСНЕВАЮЩИЙ ЖЕ В ТОМ, ДА БУДЕТ ИЗВЕРЖЕН. АЩЕ И СЛУЧИТСЯ ЖЕНАМ БЫТИ В ЗАГОРОДНЫХ ДОМАХ, И ВОСХОЩЕТ ЕПИСКОП, ИЛИ ИГУМЕН ПУТЬ ТВОРИТИ ТАМО: ТО В ПРИСУТСТВИИ ЕПИСКОПА ИЛИ ИГУМЕНА ОТНЮДЬ НИКАКОГО СЛУЖЕНИЯ ДА НЕ ИСПРАВЛЯЕТ В ТО ВРЕМЯ ЖЕНА: НО ДА ПРЕБУДЕТ ОСОБО НА ИНОМ МЕСТЕ, ДОКОЛЕ ПОСЛЕДУЕТ ОТШЕСТВИЕ ЕПИСКОПА, ИЛИ ИГУМЕНА, ДА НЕ БУДЕТ НАРЕКАНИЯ».

К великой скорби и стыду нашей Церкви, это запрещаемое правилами сожительство одиноких священнослужителей с посторонними женщинами в последнее время, в виду почти полной, к сожалению, безнаказанности, начало довольно широко распостраняться, Правда, таких женщин сожительствующие с ними священнослужители выдают обычно за близких родственниц, чаще всего – за родных сестер. Кроме того, после второй мировой войны, нередки случаи, когда священники, потерявшие своих жен неизвестно где или оставившие их в СССР, вступили в незанное сожительство с другими женщинами и обманным образом выдают их за своих законных жен.

Бывают, правда, случаи, когда подобные сожительства, в виду возраста или состояния здоровья священнослужителей, не вызывают резких подозрений в безнравственности, но тем не менее такие священнослужители, особенно, если они монашествующие, не избавляются от насмешливого к ним отношения, и их авторитет в глазах верующих падает.

К этому необходимо добавить еще одно весьма печальное обстоятельство. Женщины, близко стоящие к священнослужителю, в особенности занимающему высокое иерархическое положение, по особенно свойственному женской природе тщеславию и честолюбию, часто позволяю себе вмешиваться в церковные дела и при том так, что нередко всецело подчиняют своему влиянию священнослужителя и начинают самовластно всем распоряжаться и в церкви, и в делах церковного управления, к вящему соблазну верующих, вызвая с их стороны ропот и осуждение. Такие женщины обычно держат себя надменно и обращаются свысока с мирянами, чувствуют себя фактическими хозяйками в церкви. Беда, когда такие «хозяйки» заводятся у священнослужителей, занимающих высокое Иерархическое положение! Нам известны случаи, когда священники, желавшие скорее и наверное получить благоприятное разрешение своей просьбы, являлись к таким «хозяйкам» с просьбой о ходатайстве и при этом с соответствующими «дарами». И получали просимое, в то время, как другие, не догадовающиеся или принципиально не желавшие прибегнуть к такому ходатайству, оставались ни с чем, не получив удовлетворения своих законных желаний. Приходилось даже видеть – о ужас! – как некоторые священники униженно и подобострастно целовали руку у этих «хозяек»!

Это постыдное господство женщин в церковных делах особенно роняет авторитет Церкви, и с ним необходимо бороться самым решительным образом. Если, по заповеди Апостола: «ЖЕНЫ В ЦЕРКВАХ ДА МОЛЧАТ, ИБО НЕ ПОЗВОЛЕНО ИМ ГОВОРИТЬ, А БЫТЬ В ПОДЧИНЕНИИ (I Кор. 14:34)», и, как еще говорит Апостол: «УЧИТЬ ЖЕН НЕ ПОЗВОЛЯЮ, НИ ВЛАСТВОВАТЬ НАД МУЖЕМ, НО БЫТЬ В БЕЗМОЛВИИ (I Тим. 2:12)», то столь безобразным и глубоко противным Слову Божию надо признать явление, когда женщина фактически восхищает себе Иерархическую власть в Церкви, командует и распоряжается самими священнослужителями! Недопустимо это не только для «хозяек», но и для законных жен священников, которые, к сожалению, тоже часто позволяют себе распоряжаться, как хотят своими слабовольными мужьями, и через них пытаются установить свою диктатуру в церковных делах. Опыт жизни свидетельствует, что очень редко в таких случаях бывает благотворным. По большей части, женщины руководятся своими личными симпатиями и антипатиями, вносят лишь истерику и расстройство в нормальное течение церковной жизни, а священнослужители, подпавшие под их влияние, хотя бы то были их законные жены, легко теряют уважение и авторитет в глазах верующих, подрывая, таким образом, плодотворность и успех своего пастырского делания.

Перейдем теперь еще к одной язве, разъедающей тело нашей Церкви. Это незнание и непонимание многими современными священнослужителями нашего дивного прекрасного богослужения и, в следствие того, легкомысленно-пренебрежительное отношение к нему. Это и неудивительно, ибо теперь весьма часто рукополагают во священники лиц не только не получивших богословского образования, но и не имеющих никакой серьезной подготовки к такому великому делу, как священнослужение. Мало того, рукополагают такого случайного кандидата, а затем оставляют его на произвол судьбы, даже не поинтересовавшись посмотреть, как он совершает богослужение.

Что хорошего можно ожидать от таких рукоположений, допускаемых прямо вопреки предостережению Апостола: «РУК НИ НА КОГО НЕ ВОЗЛАГАЙ ПОСПЕШНО (I Тим. 5:22)»

Вот и получается, в результате таких злоупотреблений святительской властью, что богослужение у нас, которое, согласно заповеди Апостола, должно совершаться «БЛАГООБРАЗНО И ПО ЧИНУ (I Кор. 14:40)», совершается нередко весьма неблагообразно и совсем не по чину, в следствие чего не только не назидает, но зачастую соблазняет верующих, вызывая у них огорчение и осуждение неопытного и нерадивого священнослужителя, небрегущего о своем главном и священнейшем долге.

Богослужение должно совершаться «ПО ЧИНУ». Этот «чин», называемый «ТИПИКОНОМ», или «УСТАВОМ», ведя свое начало от самых Апостольских времен и от эпохи св[ятых] мучеников, сформировался постепенно в течение ряда веков в благолепную и стройную систему богослужения, дошедшую до нашего времени, вдохновенными песнотворческими трудами многих духоносных мужей — св[ятых] отцов и подвижников. Казалось бы, нам ничего другого не остается, как только Бога благодарить за такое богатейшее наследство, полученное нами от первых веков христианства, и стараться всячески полностью использовать его для себя в назидание верующих и спасение их душ.

Но что мы видим в действительности в наши дни?

Большинство современных священнослужителей, не только из числа полных невежд (ибо – увы! Надо признаться, есть у нас и такие), но и из числа получивших богословское образование, тяготится Типиконом, смотря на него, как на какую-то тяжкую и неприятную обузу, и весьма часто совсем не желает считаться с ним. Игнорируя то, что Типикон составлен великими молитвенниками и подвижниками, давно уже причисленными Церковью к лику святых, они называют его кощунственно «выдумкой монахов» и говорят, что в миру он не применим.

Мы не хотим утвеждать здесь, что в нынешнее время при таком большом упадке религиозной жизни, богослужение все же должно совершаться точно по Типикону, без малейших пропусков: разумные сокращения, в некоторых случаях, конечно, допустимы. Но мы не можем и не должны примирятся с тем поистине ужасным произволом, который царит у нас на клиросах, и это часто только потому, что настоятелю, как и псаломщику, неважно и неинтересно, КАК идет богослужение, а лишь бы «отбыть» его поскорее, «откудкудачить», по выражению, слышанному нами от одного, довольно почтенного на вид протоиерея.

Что касается непримиримости Типикона в миру, то это, конечно, ложь, основанная или на неведении, или на злонамеренном извращении истины. Всенощное бдение, если его совершать строго по Типикону, с пропуском только одних кафизм и положенных чтений, занимает времени не больше 2 ½ — 4 часов, в зависимости от характера и быстроты пения и чтения. Там, где всенощное бдение таким образом совершается, верующие довольно быстро привыкают к нему, и если оно совершается истово и благоговейно всеми его участниками, начинают любить и ценить его. Зато от такого полного богослужения, если оно совершается надлежащим образом, у верующих создается полная и цельная картина празднуемого события, они легко входят в его дух и настроение и получают именно то необходимое глубокое созидание, которое и ставит своею целью дать им Св[ятая] Церковь.

У нас же теперь зачастую всенощное бдение совешается так, что все стихиры, да и канон почти целиком выбрасываются, а остаются только неизменяемые части богослужения, как «Благослови, душе моя, Господа», «Свете тихий», «Ныне отпущаеши», «Хвалите Имя Господне», великое славословие, да еще кое-что, причем все это поется в виде очень растянутых бравурных концертов чисто театрального характера. В результате время проходит то же, но впечатления от празднуемого события не получается почти никакого, ибо кроме тропаря и величания ничего отсящегося собственно к данному празднику молящиеся не слышат.

Эти же театральные концерты, вошедшие у нас в моду, под итальянским влиянием за последние два века, являются прямым нарушением 75-го правила Шестого Вселенского Собора, которое гласит: «ЖЕЛАЕМ, ЧТОБЫ ПРИХОДЯЩИЕ В ЦЕРКОВЬ ДЛЯ ПЕНИЯ НЕ УПОТРЕБЛЯЛИ БЕЗЧИННЫХ ВОПЛЕЙ, НЕ ВЫНУЖДАЛИ ИЗ СЕБЯ НЕЕСТЕСТВЕННОГО КРИКА, И НЕ ВВОДИЛИ НИЧЕГО НЕСООБРАЗНОГО И НЕСВОЙСТВЕННОГО ЦЕРКВИ: НО С ВЕЛИКИМ ВНИМАНИЕМ И УМИЛЕНИЕМ ПРИНОСИЛИ ПСАЛМОПЕНИЯ БОГУ, НАЗИРАЮЩЕМУ СОКРОВЕННОЕ. ИБО СВЯЩЕННОЕ СЛОВО ПОУЧАЛО СЫНОВ ИЗРАИЛЕВЫХ БЫТИ БЛАГОГОВЕЙНЫМИ (Лев. 15:31)».

Современное театральное пение, поистине «несообразное и несвойственное Церкви», глубоко чуждое по самому своему духу, православному молитвенному чувству, является настоящим бичом нашего времени. Оно совершенно извращает духовный вкус верующих, подменяя настоящее молитвенное чувство эстетическим наслаждением, всегда с примесью эротики. Таким образом происходит самый губительный для душ верующих подлог: духовное подменяется «душевным», в чем заключается страшная отрава так называемой «прелести», в корне подтачивающей настоящую здоровую религиозную жизнь, и часто способствующей созданию типов экзальтированных религиозных психопатов и психопаток. Произведениям итальянцев Сарти, Галуппы, Веделя и их русских учеников и последователей, вроде Бортнянского, глубоко чуждых духа истинной православной молитвы, не должно быть места на нашем церковном клиросе, и с ними необходимо раз и навсегда решительно покончить. Вместе с тем необходимо энергично начать культивирование нашего исконно православного церковного пения, но не по безобразному сборнику Львова-Бахметева, исковерковавшего многие напевы, а по старым нашим нотным сборникам, сохранившим так наз[ываемый] «Знаменный распев» и «подобны», вносящие такое богатое разнообразие и подлинно духовную, располагающую к настоящей молитве, возвышенную красоту в наше богослужение. ЭТО – ОДНА ИЗ САМЫХ НАСУЩНЫХ ЗАДАЧ НАШЕГО ВРЕМЕНИ.

Успешным разрешением этой чрезвычайно важной задачи никто другой, как, кроме Архирейского Собора, не может занятся, ибо тут нужна прежде всего САНКЦИЯ такого высокого и общеобязательного для всех авторитета, как голос архипастырей всей Русской Зарубежной Церкви. Богослужение наше, которое имеет такое первостепенное значение в деле духовного воспитания верующих, не может и не должно оставаться и дальше в таком же пренебрежении. Сознавая всю важность этого неотложного мероприятия, мы дерзаем Архирейский Собор сыновне просить – вынести постановление о достодолжной подготовке священнослужителей, как до их рукоположения, так и после, и о создании кадров настоящих церковных регентов и псаломщиков, путем учреждения в каждой епархии специальных курсов для изучения Устава и Церковного Пения, под непосредственным наблюдением епархиального архирея. Это – не роскошь, а прямая необходимость, диктуемая насущнейшей потребностью.

* Архив Свято-Троицкой Духовной Семинарии. Archbishop Averky (Tauschev) Papers. Temporary Box 12. Folder 1. Текст доклада напечатан на пишущей машинке по старой орфографии.

А. Любимов, публикация и примечания
Продолжение следует